Россия, как известно, вне зависимости от её исторического периода ─ имперская, советская или нынешняя ─ всегда была и остаётся страной литературоцентричной. Поэт и писатель для нас ─ люди особенные. Словом, как гениально выразился Е. Евтушенко: «Поэт в России ─ больше, чем поэт…Поэт в ней образ века своего и будущего призрачный прообраз». И это справедливо даже в том случае, когда для того, чтобы встретиться с читателем, литературным произведениям приходится преодолевать все возможные идеологические, временные и географические рамки. Именно такой путь прошла и проза Сергея Довлатова, без которой мы сегодня едва ли можем представить русскую литературу.

В 1941 году родителей будущего писателя ─ актрису и литературного корректора Нору Сергеевну Довлатову и театрального режиссёра Доната Исааковича Мечика ─ эвакуированы из Ленинграда в Уфу, где 3 сентября этого же года родился Сергей Довлатов. Обратно семья вернулась в 1944-м, так что большая часть его детства и вся юность связаны с городом на Неве. В восемнадцать лет, опробовав к тому времени свои силы в цехе цинкографии типографии им. В. Володарского (там же трудилась корректором и его мать), Довлатов стал студентом филологического факультета ЛГУ им. А.А. Жданова, где познакомился с А. Найманом, Е. Рейном, И. Бродским, с которыми потом был дружен всю жизнь. Завершить обучение ему не удалось. На втором курсе С. Довлатова отчислили за неуспеваемость, и следующие три года он провёл в армии ─ служил в контингенте конвойной охраны исправительно-трудовых лагерей в Коми. Впоследствии впечатления от увиденного здесь он отразил в повести «Зона. Записки надзирателя». После армии Довлатов вновь поступил в ЛГУ, но уже на журфак, который также не окончил. Впрочем, журналистикой, хоть и относился к ней весьма пренебрежительно, он занимался на протяжении всей жизни, никогда при этом не скрывая, что делает это исключительно ради денег. Параллельно с учёбой на журфаке С. Довлатов работал корреспондентом многотиражной газеты кораблестроительного института и некоторое время был личным секретарём В.Ф. Пановой. Тогда же он вошёл в группу ленинградских писателей «Горожане» и начал писать прозу. Несмотря на то, что в произведениях молодого писателя не было ничего такого, что соответствовало бы ярлыку «антисоветчина», его произведения упорно не печатали. Видимо, присущие Сергею Довлатову гротескное мироощущение, внимательный и ироничный взгляд на окружающую действительность всё же серьёзно настораживали партийных «бонзов от цензуры». В 1972 году в попытке преодолеть цензурные препоны, он переехал в Эстонию, где, как ему думалось, царила более либеральная атмосфера. В Прибалтике Довлатов первое время трудился в кочегарке, позже сотрудничал с газетами «Советская Эстония», «Вечерний Таллин», «Маяк Эстонии» и отдал в таллиннское издательство «Ээсти Раамат» повесть «Зона. Записки надзирателя». Рукопись прошла корректуру, и ему уже казалось, что мечта опубликоваться вот-вот осуществится, но по распоряжению Главлита, судя по всему из-за тематической переклички с прозой запрещённых тогда В. Шаламова и А. Солженицына, произведение изъяли из набора.

В 1976 году С. Довлатов вернулся в Ленинград, работал в журналах «Костёр», «Звезда» и «Нева», пару месяцев водил экскурсии в Михайловском. В этот период ему удаётся опубликовать несколько своих рассказов в тамиздате ─ журналах «Континент», «Время и мы». Реакция со стороны властей была незамедлительной ─ его уволили из Союза журналистов СССР со всеми вытекающими последствиями. В 1978 году Сергей Довлатов эмигрировал в США. «Я уехал, чтобы стать писателем», ─ скажет он позже.

За годы эмиграции свет увидели двенадцать книг С. Довлатова. Помимо этого, он печатался в журнале «Нью-Йоркер», возглавлял русскоязычную газету «Новый американец» и вёл авторскую передачу «Писатель у микрофона» на радиостанции «Свобода». Во второй половине 1980-х ряд рассказов Сергея Довлатова публикуют в эстонском журнале «Радуга», в «Литературной газете», журналах «Звезда» и «Иностранная литература», где его неизменно представляют американским писателем. Творческая судьба С. Довлатова действительно состоялась в США, но американским писателем, в отличие, скажем, от В. Набокова он никогда не был. «В Америке я так и не стал богатым или преуспевающим человеком, ─ скажет он о себе. ─ Мои дети неохотно говорят порусски. Я неохотно говорю поанглийски…Я понял, что никогда не буду писать об Америке, никогда не перейду на английский язык».

24 августа 1990 года Сергея Довлатова ─ русского писателя и публициста ─ не стало. Он скоропостижно скончался от сердечного приступа в нью-йоркской машине скорой помощи. В одной из его записных книжек есть пометка: «Все интересуются, что будет после смерти? После смерти ─ начинается история». Словно в унисон столь свойственным ему горькой иронии и трагическому гротеску первое крупное произведение писателя ─ книга «Заповедник» ─ было сдано в набор на Родине спустя пять дней после его смерти. В эссе о Сергее Довлатове, опубликованном в годовщину его ухода, Иосиф Бродский напишет: «…помнить его мы будем дольше ─ как того, кто больше дал жизни, чем у нее взял».